Ермолов говорил.Берите больше заложников.
Ну Генерала Ермолова - покорителя Дагестана и Чечни , там крепко помнят...
Ермолов:
"Желая наказать чеченцев, беспрерывно производящих разбой, приказал я окружить селение Дадан-Юрт, лежащее на Тереке. Жители защищались отчаянно, до последнего. Двор каждый приходилось брать штыками. Женщины, и те бросались с кинжалами в толпы солдат. Большую часть дня продолжалось сражение. Со стороны неприятеля истреблены почти все мужчины числом не менее 400 человек. Женщин и детей взято в плен до 140. Но гораздо большее число вырезано. Солдатам досталась добыча довольно богатая, ибо жители селения были главнейшие из разбойников и без их участия, как ближайших к линии, почти ни одно воровство и грабеж не происходили. Селение состояло из 200 домов. 14 сентября 1818 года разорено до основания".
Такая же участь ожидала и десятки других чеченских аулов. <...>
<...> Ермолов очень часто и с удовольствием вспоминал, что ведет свой род от знатного татарского мурзы Арслана, и свое поведение на Кавказе, образ жизни выстраивал подчеркнуто на восточный манер, прекрасно понимая, что за ним постоянно следит немало любопытных оценивающих глаз. Мало кто знает, но Ермолов, между прочим, за время своего пребывания на Кавказе был трижды женат на мусульманских женах, заключая с их родителями принятый там договор о временном браке, щедро расплачиваясь, как это было положено, дорогими подарками. Императорский двор на все это смотрел как на очередную ермоловскую причуду. Главное, что с точки зрения христианской генерал при этом оставался холост. Когда пребывание генерала на Кавказе закончилось, мусульманские жены (с дочерьми от Ермолова) вернулись домой и благополучно снова вышли замуж. Троих же своих сыновей – Виктора (Бахтияра), Севера (Аллахияра) и Клавдия (Омара) Ермолов взял с собой в Россию, прекрасно воспитал и сделал образцовыми русскими офицерами. <...> Воюя в горах, генерал Ермолов брал на вооружение методы, принятые здесь испокон веку. В частности, взятие аманатов, – заложников, которые должны были быть казнены в случае обмана, нарушения или предательства со стороны своих соплеменников. Он говорил: "Снисхождение в глазах азиатов – знак слабости, и я прямо из человеколюбия бываю строг неумолимо. Одна казнь сохранит сотни русских от гибели и тысячи мусульман от измены". Ермолов попытался подчинить себе местную знать. Пять лет его войска кружили по Кавказу, изымая княжеские имения в Мингрелии и Гурии, изгоняя мятежных ханов в Карабахе и Дагестане, сжигая феодальные владения в Кабарде... Тогда многие кавказские правители оказались кто в бегах, кто на виселице, некоторые, имевшие чины русской армии, продолжили службу в гарнизонах Сибирского корпуса. Попутно Ермолов насильно забирал княжеских отпрысков и отправлял их в Россию, в военно-сиротские училища. Дети воспитывались в духе преданности престолу и одновременно являлись негласными заложниками. <...>
Ермолов:
5 февраля."Казаки сожгли небольшое селение Ставрополь, где захватили в плен семейства и отбили стадо скота. 16 февраля. Казаки выгнали чеченцев из селения Баклай и сожгли оное.
17-е. Селение Гехи, большое и богатое с прекрасными садами, приказал я сжечь, ибо жители оного упорствовали прийти в покорность.
18 февраля. Мошенническое селение Доун-Мартан, в котором всегда укрываются кабардинские абреки, сожжено. Тогда же Гременчук – одно из главных и богатейших селений в Чечне – просило о пощаде и получило оную. Дало аманатов". <...>
Правила были таковы: селение, жители которого не желали давать аманатов, признавалось мятежным и полностью вырезалось, без разбора пола и возраста. Аул же, давший заложников, знал, что в случае нарушения им присяги или каких-то волнений все заложники отправятся прямиком в Сибирь. В разное время число аманатов, содержавшихся в крепостях на линии, а также в тюрьмах Тифлиса и Дербента, колебалось от нескольких сотен до нескольких тысяч человек.
Однако Ермолов считал, что и такое их содержание влетает казне в копеечку, а потому предпочитал брать в заложники детей – они меньше ели, а те, что постарше, еще и отрабатывали свой хлеб на лесосеках. <...>
Ермолов:
"1826 год, апреля, 23-го числа. Оставив все тяготы в обозе, войска налегке прибыли пред селение Урус-Мартан. После сделанного мне отказа на повторенное несколько раз предложение дать аманатов нашел я жителей, к обороне готовых. Построив батарею против селения, обратил я внимание их на оную. И в то же время селение приказал я истребить. 27-го числа. Сожжено селение Рошни, многие другие приведены в покорность. Также сожжена деревня Курчатай, где мятежники в лесу, чрезвычайно густом, дрались с некоторой упорностью. 28 апреля возвратились в крепость Грозную. Войскам дано три дня для приготовления сухарей". <...>
Чеченская народная милиция – одна из так называемых иррегулярных частей Кавказского корпуса. Существовали еще аварская, ингушская, лезгинская, карабахская и другие милиции. Это были наспех сколоченные туземные отряды численностью 300–500 человек в каждом. Руководили ими, как правило, обиженные соплеменниками и оказавшиеся не у дел представители местной знати. В качестве платы за труд милиционеры наделялись правом беспрепятственно грабить завоеванные аулы, а также получали прощение за прежние грехи. <...> Как и у русских, у Шамиля была своя "Сибирь" – высокогорное урочище Четль (в переводе – "аул без солнца"). За преступления перед народом и Аллахом туда часто ссылались люди. Возвращались живыми из Четля значительно реже. Как и у русских, у Шамиля в неволе постоянно содержались несколько сотен аманатов, то есть заложников, взятых в сомнительных своею верностью селениях. Как и русские, Шамиль много вешал, стрелял и ни о чем потом не сожалел.
